Политическая роль гвардии в дворцовых переворотах. Роль гвардии в эпоху дворцовых переворотов. Нужна помощь по изучению какой-либы темы

В первой четверти XVIII столетия еще сохранились порядки и обычаи допетровского времени – эпохи Московского государства (XVI – XVII в.в.), но Петр Великий буквально распахнул перед Западом «ворота» в Россию, и страна стала быстро европеизироваться.
Петр I создал могучий и разветвленный административный аппарат. С тех пор слабый монарх даже младенец мог сидеть на российском престоле и управлять империей, опираясь слаженные действия огромной государственной машины.

Введение 2
§1. Перемены на русском престоле 3
§2. Социальная сущность дворцовых переворотов 3
§3. Власть и гвардия в России XVIII 9
§4. Гвардия в эпоху дворцовых переворотов 17
Заключение 22
Список используемой литературы 23

Работа содержит 1 файл

Итак, был завершен ещё один цикл.

Не стоит думать, что в ходе дворцовых переворотов 20-х-40- х гг. Шла только беспринципная борьба за власть и лишь переворот 1741 г. частично выделялся из этого ряда, поскольку проходил под ясно выраженными патриотическими лозунгами возвращения к политике Петра Великого и борьбы против иностранного засилья.

Деятельность Верховного Тайного Совета не может трактоваться однобоко. Однако, мы не станем утверждать, что вся его деятельность была положительной и исключительно благотворной. На противоречивых вопросах деятельности этого органа мы подробно остановились в главе третьей.

Вопрос о кондициях 1730 г. является дискуссионным. Одни ученые считают, что принятие кондиций привело бы к торжеству своекорыстной олигархии и нанесло бы России большой вред. Другие полагают, что ограничение самодержавия, пусть даже олигархическое, могло бы способствовать утверждению правовых начал в российском обществе и государстве. Что еще раз косвенно подтверждает мысль, обозначенную нами выше.

Тем не менее последний из переворотов завершился воцарением Екатерины, век которой многими историками был назван золотым.

§3. Власть и гвардия в России XVIII

В истории России XVIII века есть явление, не имеющее аналогов в жизни европейских стран того же периода. Явление это - политическая роль русской гвардии. Невозможно достаточно полно понять период нашей истории от Петра 1 до Николая II, не исследовав политическую историю гвардии. Работа эта между тем еще не проделана. Не изучен с достаточной точностью социальный состав гвардии, характер и динамика его изменения. И эта неизученность рождает исторические мифы.
Речь идет именно о политической истории, ибо после Полтавской победы и Прутского поражения на протяжении многих десятилетий XVIII века гвардия не принимала сколько-нибудь активного участия в военных действиях. Сферой деятельности гвардейских полков оказалась политика.

Слово гвардии стало решающим во все переломные моменты русской истории с 1725 по 1825 год. Хотя внутриполитическая роль ее была определяющей и в предшествующие два десятилетия. Жанр и задача данного реферата исключают возможность углубленного исследования этой проблематики, но даже беглый обзор участия гвардии в политической жизни страны, ее роли в создании нового государства необходим. Необходимо также попробовать понять мотивы действий гвардии на разных этапах русской истории.

"Весь узел русской жизни сидит тут", - сказал Лев Николаевич Толстой о периоде Петровских реформ. Одна из главных нитей, образовавших этот узел, была разрублена, а если угодно, разорвана пачками картечи, посланной в пятом часу пополудни 14 декабря 1825 от угла Адмиралтейского бульвара и Сенатской площади в сторону монумента создателя гвардии. А мишенью были стоящие возле монумента мятежные гвардейские батальоны, взбунтовавшиеся, по сути дела, против результата титанического подвига Петра - основанной на всеобщем рабстве военной империи. Но этому предшествовало для гвардии наполненное событиями столетие... Гвардия - первое и, может быть, наиболее совершенное создание Петра. Эти два полка - шесть тысяч штыков - по боевой выучке и воинскому духу могли потягаться с лучшими полками Европы.

Гвардия для Петра была опорой в борьбе за власть и в удержании власти. Гвардия для Петра была "кузницей кадров". Гвардейские офицеры и сержанты выполняли любые поручения царя - от организации горной промышленности до контроля за действиями высшего Генералитета. Гвардия всегда знала свой долг - была воспитана. Она казалась Петру той идеальной моделью, ориентируясь на которую он мечтал создать свое "регулярное" государство - четкое, послушное, сильное в военном отношении, слаженно и добросовестно работающее. Гвардия боготворила своего создателя. И недаром. Дело было не только в почестях и привилегиях. Петр дал семеновцам и преображенцам мощное самоощущение участия в строительстве священного храма нового государства. Гвардеец не только был, но и осознавал себя государственным человеком. И это совершенно новое для рядового русского человека самоощущение давало петровскому гвардейцу необыкновенные силы.

Стрелец царя Алексея Михайловича тоже был патриотом. Но он стоял за традицию, за незыблемость или медленную эволюцию государственного быта, сливающегося для него с бытом домашним, его идеалом было сохранение окружающей его жизни, ее эталонных ценностей. Петровский гвардеец понимал себя созидателем нового и небывалого. В отличие от стрельца он куда меньше связан с бытом, он аскетичнее. Он предан будущему. Он жил с ощущением постоянного порыва, движения, совершенствования. Это был человек реформы как жизненного принципа. Очевидно, это ощущение сравнимо - при всех необходимых оговорках - с ощущением рядовых большевиков, сознававших себя строителями нового, небывалого мира. Именно это мироощущение и самоощущение, а не бритый подбородок и европейский мундир, принципиально отличали петровского гвардейца от солдата допетровского. Но в том же могучем самоощущении берет начало и трагическая раздвоенность, то несовпадение личных возможностей и условий для их реализации, которые радикально влияли на политическое поведение гвардии с 1725 по 1825 год. Петр пытался вырастить деятельных, инициативных людей с чувством личной ответственности в условиях жестокого самодержавного деспотизма, ни одной из прерогатив которого он поступиться не желал. Князь Д. М. Голицын и его сторонники, равно как и конституционалисты из шляхетства, выдвинувшие в 1730 году радикальные проекты ограничения самодержавия и введения представительного правления, ополчившись тем самым на петровские основополагающие принципы, попытались продолжить движение - активное реформирование страны. Именно эти люди оказались носителями петровской динамики при несовпадении конечных целей. Именно они олицетворяли возбужденную Петром тенденцию к внутреннему и внешнему раскрепощению, инициативе и чувству личной ответственности перед страной. Их противники во главе с Остерманом и Прокоповичем стали воплощением второй тенденции, идущей от того же Петра,- рабской подчиненности, ориентации не на страну, а на государство, предельной сосредоточенности власти на минимальном - точечном - пространстве. Он хотел вырастить рабов с деловыми качествами свободных людей. Петр разбудил желание самостоятельного, ответственного действия в русском человеке, в русском дворянине прежде всего, и поместил его при этом в жесткую структуру военно-бюрократической деспотии. И если при жизни Петра система обладала еще определенной внутренней динамикой и гибкостью, которые сообщала ей сверхчеловеческая воля и энергия царя, то после его смерти она приобрела целеустремленную тенденцию к окостенению, к антиреформистскому бытию, к тому, что мы впредь будем называть ложной стабильностью.

Отбор и размежевание начались еще при жизни Петра. Причем, как ни парадоксально это может прозвучать, носителям реформистской динамики в послепетровскую эпоху оказались не классические "птенцы гнезда Петрова" - Меншиков, Остерман, Феофан Прокопович, клявшиеся Петровым именем и объявлявшие себя хранителями его заветов, а скрытые и явные оппозиционеры, такие, как князь Дмитрий Михайлович Голицын. Когда в середине 1710-х годов - после полтавского триумфа, после завоевания Финляндии, сделавшего положение Петербурга незыблемым,- Петр обратился к делам внутренним и попытался наладить государственный механизм и справиться с галопирующей коррупцией, то оказалось, что единственным рычагом, на который царь может налегать всей тяжестью, не рискуя обломать его, является гвардия. То, что гвардейские полки - шесть тысяч телохранителей - есть гарантия удержания Петром власти, было ясно еще с первых лет царствования. По свидетельству Верхгольца, Петр часто говорил, что между гвардейцами нет ни одного, которому он бы смело ни решился поручить свою жизнь. Использование гвардейцев разных рангов для самых неожиданных поручений практиковалось давно. В 1706 году к фельдмаршалу Шереметеву, главнокомандующему русской армией, направленному для подавления астраханского восстания, приставлен был в качестве личного представителя государя гвардии сержант Михаиле Щепотев, получивший по указу Петра большие полномочия. "Что он вам будет доносить, извольте чинить",- наказывал царь фельдмаршалу. И не главнокомандующий, а гвардии сержант пользовался полным доверием царя. Гвардии сержанту вручалось право "смотреть, чтоб все по указу исправлено было, и буде за какими своими прихоти не станут делать или станут, да медленно, говорить; а буде не послушают, сказать, что о том писать будешь ко мне".

Вдумаемся: сержант может не только контролировать действия фельдмаршала, но и делать ему замечания, фактически приказывать. Щепотев - фигура типичная. Недаром Лев Толстой выбрал его одним из главных героев романа о Петре. Щепотев - в центре двух больших набросков этой начатой и брошенной Толстым исторической эпопеи.
Щепотевы - хорошая дворянская фамилия. И хотя мы не знаем, из какой - благополучной или оскудевшей - ветви ее происходил гвардии сержант, но по всему видно, что жизненную ставку он сделал на военную и государственную карьеру. Толстой моделировал его судьбу на меншиковский лад - смелый, решительный, смышленый, преданный царю молодой человек из низших слоев (хоть и дворянин). Другого такого гвардии сержанта, Украинцева, Петр позже послал начальствовать над Уральскими государственными заводами, несмотря на полную его некомпетентность в горном деле. Этот подход хорошо знаком нам по большевистским временам. Для Петра, несмотря на весь его прагматизм, идеологическая преданность часто играла первенствующую роль. Гениальный самоучка, он был уверен, что преданность и напор компенсируют неопытность. Так именно и было со Щепотевым. Как военачальник он, разумеется, Шереметеву в подметки не годился и натворил много глупостей. Но никакие жалобы оскорбленного фельдмаршала не принимались в расчет московским штабом, созданным для руководства карательными операциями в отсутствие Петра. Щепотеву сходило с рук все что угодно. Вплоть до того, что, к изумлению Москвы, гвардии сержант вместо фельдмаршала принимал депутации мятежников, даже не ставя главнокомандующего в известность.
Нам чрезвычайно важно представить себе самоощущение этого гвардейского птенца, которого отнюдь не смущал и не тяготил его малый чин. И у нас, к счастью, есть такая возможность, ибо, понимая себя личным эмиссаром царя, Щепотев взял на себя истинно царскую функцию и стал издавать "указы": "По именному де великого государя указу послан с Москвы Преображенского полку бомбандирской роты уандер офицер Михаиле Иванович Щепотев от его царского пресветлого величества х ковалеру Борису Петровичу Шереметеву да х князю Петру Ивановичу Хованскому, а с ним уандер офицером послано солдацких пехотных полков двенадцать и велено, соединясь с ним, ковалером итти на низ до Астрахани". И далее "указ" предписывал жителям городка Черный Яр принять и поселить полки. Если вчитаться в "указ", то становится ясно, что гвардии сержант считал себя равным фельдмаршалу. Он должен был "соединиться с ним, а не поступить в его подчинение. И можно было бы счесть преображенца Михаилу Щепотева Хлестаковым XVIII века, если бы мы не знали, что, являясь доверенным лицом государя, он обладал в корпусе Шереметева, по сути дела, большей властью, чем сам фельдмаршал. Шереметев боялся Щепотева. Гвардейские сержанты копировали своего властелина. Гвардии сержант чувствовал себя хозяином мира. Эта безграничная самоуверенность и погубила Щепотева: на следующий год он погиб, штурмуя с горстью солдат шведский военный корабль, который принял сперва за купеческое судно. Это ощущение владения миром, умение в решающий момент подогнуть жизнь под колено, этот безудержный напор и насилие давали, конечно, быстрые результаты. Но построить что-либо прочное и долговечное таким образом было невозможно. Но если до середины 1710-х годов использование гвардейцев в подобных ролях было эпизодическим, то с этого переломного времени оно стало системой. Особый статус гвардейца делался все грандиознее. Когда в правительствующем Сенате, высшем государственном органе, управлявшем страной в отсутствие царя, возникали конфликты, кто в роли судей? В 1717 году сенатор князь Яков Долгорукий "без приговору всех сенаторов общего, самовластно, своею силою, являя всем страх и по каким-то своим злобам поехав в застенок один фискала Безобразова пытал жестоко, а другие сенаторы для той пытки, кроме племянника его, князя Михаилы Долгорукого, никто не ездили". 8 Сенаторы, считая это нарушением обязательного коллегиального принципа, пожаловались царю. Кто же был назначен рассудить первых сановников государства? Три гвардейские офицера - майоры ДмитриевМамонов и Лихарев и поручик Бахметев. Никакого отношения к Сенату они не имели, но, как преображенец Щепотев, эти трое оказались облечены властью разбирать конфликт сенаторов потому, что они были гвардейцы.

Когда в 1723 году судили сенатора Шафирова, то наряду с такими персонами, как сенаторы Брюс и Мусин-Пушкин, в состав суда вошли два гвардейских капитана - Бредихин и Баскаков, два "государева ока".

Когда во время податной реформы, начавшейся в конце 1710-х годов с переписи населения, гражданские чиновники и армейские офицеры не справлялись с этой гигантской задачей или саботировали ее, то для контроля и устрашения по стране рассылались десятки гвардейских офицеров, сержантов и солдат, наделенных огромными полномочиями. Достаточно крупных чиновников из местной администрации гвардейцы держали "в оковах на цепях и в железах непрестанно". Тем, кто запаздывал в отправке ревизских сказок в столицу, гвардейскими эмиссарами "чинено жестокое наказание батожьем и держаны в тюрьме многие числа". По своим функциям это была новая опричнина, вставшая де-факто между царем и всеми остальными. Хронологически оформление этой "гвардейской опричнины" как систематического и последовательного явления идеально совпадает с периодом смертельного конфликта Петра и царевича Алексея, моментом открытого кризиса во взаимоотношениях Петра и России. Милюков писал: "Мы имеем наглядное доказательство того высшего доверия, которое Петр, вообще такой недоверчивый, выказывал своей дворянской гвардии. В ту пору, когда, как мы видели, он стал сомневаться в своих ближайших сотрудниках и товарищах, для того чтобы расследовать их темные дела, наказать их и вообще дать им понять, что он может обойтись и без них, Петр не нашел ничего лучшего, как обратиться к своим майорам гвардии. Это был его последний ресурс. Майоры, полковники и капитаны гвардии явились членами судов и председателями следственных комиссий, обнаруживших целый ряд хищений и беспорядков в деятельности ближайших помощников Петра. Известен рассказ Фокеродта, что в последний год жизни Петр, "потеряв всякое терпение", сам вошел во все подробности следственных дел, посадил возле себя, в особой комнатке своего дворца, одного из таких доверенных людей, генерал-фискала Мякинина, и на его вопрос, отсекать ли ветви или рубить корень, ответил: "Искоре Термин "дворянская гвардия" вызывает серьезные сомнения, тем более что сам Милюков страницей ранее писал о комплектовании "потешных" из придворных товарищей юного царя, мелких дворян и "совсем простого происхождения ребят". Гвардия включала в себя выходцев из всех сословий (мы в этом еще убедимся) и была явлением принципиально внесословным. Да, в последние годы жизни Петр, видя неожиданные результаты своей деятельности - тотальную развращенность соратников, которой он и приписывал неудачи во внутренней политике,- готов был "искоренять все" руками полковника Мякинина и иже с ним. Он готов был все и вся заменить верными и честными гвардейскими офицерами и сержантами. Гвардии коррупция если и коснулась, то в незначительной степени: нам не известны "гвардейские дела" о взятках или воровстве. Но Петр, конечно же, сознавал, что одной гвардией государством не управишь. "Потеря терпения", тяжкое душевное состояние Петра в последние годы, о котором выразительно писал Ключевский, напоминает нам предсмертную драму другого великого демиурга - Ленина. Но в отличие от свирепого реформатора XX века (который, быть может, того не сознавая, шел по стопам первого императора) Петр не пытался на ходу откорректировать модель, он по своему психологическому устройству просто не знал другого пути. Внутриполитический кризис он по-прежнему старался забить внешнеполитической активностью - кончилась двадцатилетняя Северная война, тут же началась Персидская. Изнурением основной территории страны добывались все новые пространства. Приобретение новых пространств оправдывало крайнюю степень военизации государства. Военизация государства позволяла придавать положению видимость стабильности, используя верность и жестокую энергию гвардейских эмиссаров.
Использование военной силы для решения внутриполитических и экономических задач - всегда есть признак не только кризисности положения и неорганичности структуры управления, но и растерянности власти. Когда Кромвель вошел в неразрешимый конфликт с парламентской системой Англии и не знал, как из него выйти, то он - при всем его незаурядном уме и политическом чутье - не нашел ничего лучшего, как ввести знаменитый режим майор-генералов, отдав страну в руки лично ему преданных боевых соратников, своих гвардейцев. Но в отличие от Петра он быстро понял порочность этого принципа и отказался от него. Россия же на столетия была отдана во власть военизированного управления. Одной из главных неудач Петра было то, что ему не удалось создать единую структуру управления, пронизывающую государственный аппарат, армию и гвардию, церковь, податные сословия. Он подходил к этой грандиозной задаче чисто механистически, не желая учитывать жизненные интересы различных групп. Интересы аппарата и армии совпадали только частично. Аппарат к концу 1710-х годов оказался чисто функционален по отношению к армии. Он существовал главным образом для того, чтобы снабжать армию всем необходимым, грабя податные сословия. Естественным образом интересы податных сословий категорически не совпадали с интересами аппарата и армии. Государство стремилось взять у народа как можно больше, ничего не давая взамен. Менее всего оно выполняло свою роль защитника гражданина - он был беззащитен перед бесчинством чиновника или офицера. К концу царствования Петра в стране явно обозначились две параллельные структуры управления - гражданская и военная. Элитой второй структуры была гвардия в своей политико-административной ипостаси. Гражданский аппарат по сравнению с гвардией был неотлаженным, неуклюжим, медлительным, вороватым, лишенным сознания своей миссии, которое было так сильно в гвардии. Гвардия встала высоко над аппаратом и безжалостно контролировала его. Гвардейский сержант мог, как мы знаем, посадить чиновника куда выше себя чином "на цепь", бить его батогами. Мы знаем, какое огромное значение придавал Петр всем видам государственного контроля над всеми видами деятельности подданных. Вместе с образованием Сената создан был и институт фискалов - государственных контролеров. Руководители этого воинства - обер-фискалы - не оправдывали доверия царя и попадали на плаху. Не вполне доверял Петр и рядовым фискалам. Когда по настоянию оберфискала Нестерова решено было начать. следствие по делу сибирского губернатора князя Гагарина, то эта миссия поручена была не фискалам, а гвардии майору Лихареву, соратнику гвардии майора Дмитриева-Мамонова на розыскном поприще. А в 1721 году Петр издал следующий красноречивый указ: "Понеже государственного фискала вскоре еще выбрать не можем: того ради пока оный учинен будет определяем по одному из штаб-офицеров от гвардии быть при сенате, переменяясь помесячно".
Это очень важный документ. Дело не только в лишнем подтверждении уникальной роли гвардейцев в организации всеобъемлющего государственного контроля и регулирования, но и в том, что, судя по этому указу,. круг гвардейских офицеров, принимавших участие в этой деятельности, был чрезвычайно широк: они сменялись ежемесячно! Когда Милюков писал, что майоры гвардии оказались "последним ресурсом" Петра, он имел в виду совершенно определенное явление, которое называлось "майорскими розыскными канцеляриями". Возникновение "майорских розыскных канцелярий" объясняется недоверием царя всем звеньям аппарата. Первые приблизительные наметки этих канцелярий появились уже в 1713 году, когда гвардии майор Иван Ильич Дмитриев-Мамонов послан был в Вологду с приказом расследовать "экономические преступления" тамошних купцов и проверить сведения о взяточничестве наборщиков рекрутов. Но конституированы майорские канцелярии были специальным указом в конце 1717 года, в разгар следствия по делу царевича, когда кризис во взаимоотношениях власти и страны достиг апогея. Майорские розыскные канцелярии никак не входили в общую аппаратную структуру, напоминая (с существенными оговорками) по принципам функционирования секретные комитеты Николая 1. Это была именно параллельная система, замыкавшаяся, что особенно важно, только на самого царя. Так же, как секретные комитеты отчитывались перед создававшим их императором. И то, и другое было попыткой противопоставить что-то бюрократии, уже в петровские времена осознавшей свой кастовый интерес и выработавшей способы защиты этого интереса.
На примере первой и едва ли не самой значительной из майорских канцелярий - канцелярии Ивана Дмитриева-Мамонова - можно понять принцип их образования. Гвардии майор Дмитриев-Мамонов, рюрикович и свойственник царя (женатый морганатическим браком на племянниц Петра царевне Прасковье), начал службу еще в потешном Преображенском полку. (Это, кстати, еще раз подтверждает огромный социальный и сословный разброс состава гвардии - от рюриковича до вчерашнего конюха.) Отличился в боях Северной войны. Был сотрудником Петра в составлении воинских уставов. То есть во главе первой "неформальной" розыскной организации Петр поставил лично близкого себе человека, дав ему огромные права: розыскная канцелярия гвардии майора могла сама арестовывать, вести следствие, пытать - "разыскивать накрепко" - и даже выносить приговор. При этом царь постоянно контролировал деятельность канцелярий, получая от них подробные донесения. Главой другой канцелярии стал гвардии майор Семен Салтыков, принципиальный сторонник самодержавной власти, сыгравший большую роль в восстановлении самодержавия в феврале 1730 года. Канцелярия Салтыкова вела, в частности, следствие по делу о хищениях, к которому прикосновенны были такие персоны, как Меншиков и генерал-адмирал Апраксин. Еще одной канцелярией ведал гвардии майор Андрей Ушаков, впоследствии грозный глава Тайной канцелярии при нескольких царствованиях. В эту же систему входила и канцелярия гвардии подполковника князя Василия Долгорукова, специально расследовавшая злоупотребления Меншикова. Одна из "майорских канцелярий" занималась - параллельно с главным следствием - исследованием дела о сообщниках царевича Алексея. Можно сказать, что в 1715-1718 годах образовалась целая сеть этих гвардейских следственных органов, подотчетных только Петру и возглавлявшихся лично ему преданными лицами.

На основе этих гвардейских следственных органов в процессе расследования дела царевича Алексея выросла Канцелярия тайных розыскных дел - страшная секретная полиция с широчайшими полномочиями. Особые функции, которые возложены были Петром на гвардию, развили в ней сознание своей особости, своей вознесенности над всем остальным в стране. И это сознание осталось жить в умах гвардейцев целое столетие. Противопоставив гвардию бюрократии, Петр создал совершенно новую для России ситуацию. Наиболее активная часть дворянства, в первую очередь составлявшая костяк гвардии, воспитанная в стремительном процессе реформ, после смерти императора уже органически не могла подчиниться правительствующей бюрократии, слиться с нею. Ключевский специально обратил на это внимание.

§4. Гвардия в эпоху дворцовых переворотов

Говоря о дворцовых переворотах, которые имели куда более глубокий смысл, чем просто смена персон на престоле, писали: "Одна особенность этих переворотов имеет более других важное политическое значение. Когда отсутствует закон, политический вопрос обыкновенно решается господствующей силой. Такой силой в русских дворцовых переворотах прошлого века была привилегированная часть созданной Петром регулярной армии, два гвардейских полка - Преображенский и Семеновский, к которым в царствование Анны прибавились два других - пехотный Измайловский и Конногвардейский. Гвардия принимала деятельное участие во всех затруднениях; возникавших из вопроса о престолонаследии. Ни одна почти смена на престоле в означенные 38 лет не обошлась без решающего вмешательства гвардии". К сожалению, Ключевский не разработал этот сюжет, но на двух страницах, ему посвященных, он наметил ряд важнейших соображений, как совершенно точных, так с нашей точки зрения, требующих коррекции. Первое самостоятельное выступление гвардии как политической силы произошло сразу после смерти первого императора. Ключевский суммирует сведения источников: "28 января 1725 года, когда преобразователь умирал, лишившись языка, собрались члены Сената, чтобы обсудить вопрос о преемнике. Правительственный класс разделился; старая знать, во главе которой стояли князья Голицыны, Репнин, высказывалась за малолетнего внука преобразователя - Петра II. Новые неродовитые дельцы, ближайшие сотрудники преобразователя, члены комиссии, осудившей на смерть отца этого наследника, царевича Алексея, с князем Меншиковым во главе, стояли за императрицу-вдову. Пока сенаторы совещались во дворце по вопросу о престолонаследии, в углу залы совещаний как-то появились офицеры гвардии, неизвестно кем сюда призванные. Они не принимали прямого участия в прениях сенаторов, но, подобно хору в античной драме, с резкой откровенностью высказывали об них свое суждение, грозя разбить головы старым боярам, которые будут противиться воцарению Екатерины. Вдруг под окнами дворца раздался барабанный бой. Оказалось, что там стояли два гвардейских полка под ружьем, призванные своими командирами - князем Меншиковым и Бутурлиным. Президент Военной коллегии (военный министр) фельдмаршал князь Репнин с сердцем спросил: "Кто смел без моего ведома привести полки? Разве я не фельдмаршал?" Бутурлин возразил, что полки призвал он по воле императрицы, которой все подданные обязаны повиноваться, "не исключая и тебя",- добавил он. Это появление гвардии и решило вопрос в пользу императрицы. Когда в мае 1727 года Екатерина опасно занемогла, для решения вопроса о преемнике собрались чины высших правительственных учреждений. Верховного тайного совета, Сената, Синода, президенты коллегий; среди них появились и майоры гвардии, как будто гвардейские офицеры составляли особую политическую корпорацию, без содействия которой не мог быть решен такой важный вопрос". Ключевский не прав, следуя классической схеме и деля противоборствующие группировки по признаку родовитости или безродности. Расстановка сил была сложнее. Это очевидно из примера, лежащего на самой поверхности. Как совершенно справедливо пишет историк, Екатерину 1 возвели на престол гвардейские полки во главе с Меншиковым и Бутурлиным. Но если Меншиков - выразительнейший образец "нового человека", безродного деятеля, то его союзник Бутурлин - нечто противоположное. Потомок одного из древнейших дворянских родов, восходившего к полулегендарному Радше, служившему Александру Невскому (и таким образом - дальний родственник Пушкина), Иван Иванович Бутурлин, чьи предки были боярами, ближними стольниками, окольничими, должен был, по простейшей логике, примыкать к Голицыным и Долгоруким и держать сторону Петра II. Но вся карьера Бутурлина - свидетельство относительности сословного подхода к политической борьбе петровского и послепетровского периода. Офицер Преображенского полка с момента его основания, родовитый Бутурлин оказался одним из самых надежных соратников Петра. Он колебался в 1725 году, прежде чем стал решительно на сторону Екатерины, тем более, что с Меншиковым у него были серьезные личные счеты. Но сделав выбор, именно он сыграл решающую роль в судьбе престола. Не менее характерна разность позиций родовитых братьев Апраксиных, один из которых - Петр, сенатор, крупный государственный деятель, арестованный в свое время по делу Алексея, но затем оправданный, принял вместе с князем Дмитрием Михайловичем Голицыным сторону Петра II, а генерал-адмирал Федор Апраксин соединился с Меншиковым и Бутурлиным. Состав политико-психологических групп, как явствует из конкретных фактов, невозможно объяснить социально-сословными причинами. И в петровскую эпоху, и позже политические союзы в не меньшей степени определялись индивидуальным выбором, уровнем понимания исторической ситуации, степенью осознания своего долга перед страной и характером понимания этого долга. Речь шла, в конечном счете, о выборе генеральной модели развития России. Выбор этот делался иногда четко, иногда смутно, иногда с высокой долей компромиссности, но суть позиции, вектор движения и определяли принадлежность человека к той или иной группировке. Гвардия, как и группировки в верхах и в среднем шляхетстве, постепенно отыскивала свой вектор, свое понимание пути реформирования и развития Государства. В цитированном уже наброске Ключевского есть важнейшее замечание: "...как будто гвардейские офицеры составляли особую Политическую корпорацию"... Не занимавшийся специально этой проблематикой Ключевский учуял суть явления. В отличие от других гвардейских корпораций - римских преторианцев, турецких янычар - русская гвардия превращалась именно в политическую корпорацию. Дав в нескольких фразах беглый обзор "переворотного периода", Ключевский далее формулирует основополагающие положения. "Это участие гвардии в государственных делах имело чрезвычайно важное значение, оказав могущественное влияние на ее политическое настроение. Первоначально послушное орудие в руках своих вожаков, она потом становится самостоятельной двигательницей событий, вмешиваясь в политику по собственному почину. Дворцовые перевороты были для нее подготовительной политической школой, развили в ней известные политические вкусы, создали настроение, привили к ней известный политический образ мыслей. Гвардейская казарма - противовес и подчас открытый противник Сената и Верховного тайного совета". Это мудрый пассаж. Вместе с тем здесь есть чему возразить. Во-первых, определенную политическую школу гвардия прошла еще при Петре. К эпохе дворцовых переворотов она пришла уже "политической корпорацией". Ее претензии на решение вопросов, подлежащих компетенции правительствующих учреждений - Сената и Верховного совета,- зижделись на воспоминаниях о той роли, которую отвел ей Петр в последнее десятилетие своего царствования, роли контролирующей и регулирующей силы, подотчетной только царю. Во-вторых, вряд ли в 1725 и 1727 годах гвардия была "послушным орудием" в руках Меншикова и Бутурлина. Она была"послушным орудием" - идеальным орудием - в руках своего создателя. А с его смертью немедленно стала самостоятельной силой. Гвардия пошла за Меншиковым и Бутурлиным потому, что их программа в этот момент была действительно органически близкой гвардейской,- Екатерина представлялась преображенцам и семеновцам гарантом буквального следования предначертаниям первого императора. Гвардия выбирала не просто царствующую особу, она выбирала принцип, Причем выбирала гвардия не между петровской и допетровской Россией. Да, Голицын и Долгорукие не были полными единомышленниками Петра. Более того, их можно считать оппозицией. Недаром обе семьи были причастны к делу царевича, Алексея. Но ни князь Дмитрий Михайлович Голицын, крупный администратор и замечательный политический мыслитель, ни его младший брат Михаил Михайлович Голицын, блестящий генерал, герой Лесной Полтавы, завоевания Финляндии, ни князь Василий Владимирович Долгорукий, один из любимых полководцев императора, поддерживая юного Петра II, и не помышляли о возврате к старомосковским временам. Их расхождения с Петром 1 касались не самой принципиальной необходимости проевропейских реформ, но характера и темпа этих реформ. Как выяснилось через пять лет, оба Голицына и Василий Долгорукий были сторонниками ограничения самодержавия и противниками безмерно возросшей единоличной бесконтрольной власти царя. Меншиков, Бутурлин, Толстой, лидеры екатерининской группировки, исповедовали самодержавные принципы Петра и стояли за это направление реформы. Их последующее недолгое сотрудничество с Голицыными и Долгорукими было вынужденным компромиссом.

Роль гвардии в дворцовых переворотах
После Петра I два года правила его жена Екатерина I, а после ее смерти – внук Петра I Петр II.
Петр I не успел распорядиться, кто будет его наследником. Больше всех прав на престол имел его внук (сын казненного Алексея), малолетний Петр. Но среди вельмож образовались партии, которые старались посадить на престол выгодного им царя. Меншиков, Ягужинский и другие содействовали приходу к власти Екатерины I. Особенно убедили Сенат, Синод и генералитет собравшиеся вокруг дворца войска. Екатерина была неглупой, но необразованной женщиной, по словам одного иностранного посла, при вступлении на престол не умела ни читать, ни писать. Но через три месяца выучилась подписывать государственные бумаги. Фактически правителем при ней был Меншиков, сама же императрица проводила время в пышных пирах и празднествах. Важным событием ее правления было учреждение Верховного Тайного Совета для решения главнейших государственных дел.
Екатерина умерла в 1727 г. и назначила преемником Петра II Алексеевича. Вокруг 11-летнего императора Петра II закипели страсти. Первоначально на него большое влияние оказывал Меншиков, который хотел женить его на своей дочери. Затем он надоел мальчику своими строгостями и по совету его недругов был сослан в далекое Березово. Огромное состояние князя и генералиссимуса Александра Даниловича было отобрано. На царя сильное влияние оказывали теперь князья Долгорукие, которые договорились о свадьбе Петра II и Екатерины Долгорукой. Но неожиданно монарх заболел оспой. В январе 1730 года, в день намечавшейся свадьбы, Петр II умер.
Среди кандидатов на престол была дочь Петра I Елизавета, но она родилась еще до официального брака с Екатериной и считалась незаконнорожденной. Поэтому остановились на дочери Ивана V, брата Петра I, Анне. К тому же придворные группы стремились утвердить на престоле выгодного им правителя, чтобы получить какие-то льготы, привилегии, укрепить свое положение и пр. Среди членов Верховного Тайного Совета («верховников») возникла идея ограничить власть царя, «себя полегчить», «воли себе прибавить». Они предложили престол Анне, но с условием, чтобы подписать договор – не решать важнейших дел без согласия «верховников». С одной стороны, теоретически ограничение самодержавия могло бы быть положительным. Но уж очень узкий, олигархический круг советчиков назначался. Слишком велика была бы опасность использовать Совет как инструмент в узкокорыстных целях. У этого органа оказалась очень малая поддержка среди дворян. И Анна скоро отказалась от обязательства.
После смерти Петра II в 1730 г. на престол взошла племянница Петра I Анна Ивановна, которая жила в Прибалтике. Все большую роль в назначении (а потом и свержении) императоров и императриц, а также влиятельных сановников стала играть гвардия. Эти привилегированные войска состояли из дворян, даже рядовые здесь были дворяне. В известной мере они отражали настроение высшего сословия всей страны, но, главным образом, стали превращаться в силу, поддерживающую ту или иную партию, личность, способную совершить дворцовый переворот.
Из Прибалтики Анна привезла свое окружение, среди которого главным был ее фаворит (любимец) Бирон. Правление Анны неразрывно связано с усилением влияния иностранцев («немцев»), многие из которых отличались грубостью, высокомерием, жадностью, пренебрежением ко всему русскому. Усилился произвол, возросли политические аресты и казни. Весь этот режим вызывал большое недовольство среди русских, как аристократии, так и простых людей. Однако Анна счастливо процарствовала десять лет. После ее смерти вновь начались дворцовые перевороты. Формально царем в течение почти года был младенец Иван Антонович (Иван VI), правнук Ивана V (брата Петра I). Затем его сместили, и на престол взошла дочь Петра I Елизавета.
Анна, умирая, оставила себе преемника: сына-младенца своей племянницы Анны Леопольдовны, которая была замужем за немецким принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским. Но регентом, т.е. фактическим правителем до достижения совершеннолетия царя, должен был быть все тот же ненавистный Бирон. Для дворян, с нетерпением ждавших ухода временщика, это было невыносимо. Не помогло даже то, что Бирон начал свое правление милостями: отменил ряд смертных приговоров, уменьшил подати и т. д. Возник заговор, душой которого стал другой «немец», фельдмаршал Миних. Бирона арестовали и в апреле 1741 г. навечно сослали в Пелым. Регентшей при царе стала его молодая мать Анна. Но и ей недолго было править. В конце ноября 1741 г. гвардейцы вновь совершили переворот и возвели на престол любимую ими Елизавету (Иван VI Антонович был заточен в крепость). В отличие от матери, Елизавета получила образование, но понимала и сама, что не подготовлена к управлению государством. Это была не особенно далекая женщина, подчас грубая и употребляющая крепкое словцо. Царица очень любила веселье и балы. После ее смерти осталось 15 тысяч (!) платьев, ей принадлежавших. Однако она отличалась и большой набожностью, очень строго соблюдала посты. Во время заговора дала слово никого не казнить смертной казнью и сдержала его. Считают, что она сочеталась тайным браком с Алексеем Разумовским.
Царствование Елизаветы продлилось долго, 20 лет. Она немало сделала для развития русской промышленности и культуры, сильно уменьшила влияние иностранцев при дворе. Ее сменил ее племянник, внук Петра I от его дочери Анны и немецкого герцога голштинского, Петр III. Это был неумный человек. Он отказался от возможности получить выгоды для России в результате побед в тяжелой войне с Пруссией. Вновь усилилось немецкое влияние. В результате гвардия опять совершила переворот и в 1762 г. посадила на престол его жену Екатерину II. В отличие от предыдущих переворотов впервые заговор возник не после смерти царя, а при живом взрослом императоре. Впервые также император был убит.
Петр III считал образцом для себя прусского короля Фридриха II, не признавал ничего русского. Выгоды своего крошечного государства в Германии он ставил выше интересов огромной России. О его развитии свидетельствует тот факт, что одним из его любимых занятий была игра в солдатики. Однажды Екатерина, войдя в его комнату, с ужасом увидела, что он повесил крысу, которая, по его словам, совершила уголовно наказуемое преступление: сожрала головы двух солдат. Свою супругу Петр тиранил и всячески унижал. Последняя же хотя тоже была немкой, но с ранних лет прониклась жизнью России, была гораздо более умной и образованной. Ее любила гвардия. Успевшие отвыкнуть от засилья иноземцев, многие офицеры не могли сдерживать своего негодования новыми порядками. Центром заговора стали братья Орловы. Петр III был свергнут, а позже убит.555

Череда правителей до Екатерины II.

Роль гвардии в дворцовых переворотах

После Петра I два года правила его жена Екатерина I, а после ее смерти – внук Петра I Петр II.

Петр I не успел распорядиться, кто будет его наследником. Больше всех прав на престол имел его внук (сын казненного Алексея), малолетний Петр. Но среди вельмож образовались партии, которые старались посадить на престол выгодного им царя. Меншиков, Ягужинский и другие содействовали приходу к власти Екатерины I. Особенно убедили Сенат, Синод и генералитет собравшиеся вокруг дворца войска. Екатерина была неглупой, но необразованной женщиной, по словам одного иностранного посла, при вступлении на престол не умела ни читать, ни писать. Но через три месяца выучилась подписывать государственные бумаги. Фактически правителем при ней был Меншиков, сама же императрица проводила время в пышных пирах и празднествах. Важным событием ее правления было учреждение Верховного Тайного Совета для решения главнейших государственных дел.

Екатерина умерла в 1727 г. и назначила преемником Петра II Алексеевича. Вокруг 11-летнего императора Петра II закипели страсти. Первоначально на него большое влияние оказывал Меншиков, который хотел женить его на своей дочери. Затем он надоел мальчику своими строгостями и по совету его недругов был сослан в далекое Березово. Огромное состояние князя и генералиссимуса Александра Даниловича было отобрано. На царя сильное влияние оказывали теперь князья Долгорукие, которые договорились о свадьбе Петра II и Екатерины Долгорукой. Но неожиданно монарх заболел оспой. В январе 1730 года, в день намечавшейся свадьбы, Петр II умер.

Среди кандидатов на престол была дочь Петра I Елизавета, но она родилась еще до официального брака с Екатериной и считалась незаконнорожденной. Поэтому остановились на дочери Ивана V, брата Петра I, Анне. К тому же придворные группы стремились утвердить на престоле выгодного им правителя, чтобы получить какие-то льготы, привилегии, укрепить свое положение и пр. Среди членов Верховного Тайного Совета («верховников») возникла идея ограничить власть царя, «себя полегчить», «воли себе прибавить». Они предложили престол Анне, но с условием, чтобы подписать договор – не решать важнейших дел без согласия «верховников». С одной стороны, теоретически ограничение самодержавия могло бы быть положительным. Но уж очень узкий, олигархический круг советчиков назначался. Слишком велика была бы опасность использовать Совет как инструмент в узкокорыстных целях. У этого органа оказалась очень малая поддержка среди дворян. И Анна скоро отказалась от обязательства.

После смерти Петра II в 1730 г. на престол взошла племянница Петра I Анна Ивановна, которая жила в Прибалтике. Все большую роль в назначении (а потом и свержении) императоров и императриц, а также влиятельных сановников стала играть гвардия. Эти привилегированные войска состояли из дворян, даже рядовые здесь были дворяне. В известной мере они отражали настроение высшего сословия всей страны, но, главным образом, стали превращаться в силу, поддерживающую ту или иную партию, личность, способную совершить дворцовый переворот.

Из Прибалтики Анна привезла свое окружение, среди которого главным был ее фаворит (любимец) Бирон. Правление Анны неразрывно связано с усилением влияния иностранцев («немцев»), многие из которых отличались грубостью, высокомерием, жадностью, пренебрежением ко всему русскому. Усилился произвол, возросли политические аресты и казни. Весь этот режим вызывал большое недовольство среди русских, как аристократии, так и простых людей. Однако Анна счастливо процарствовала десять лет. После ее смерти вновь начались дворцовые перевороты. Формально царем в течение почти года был младенец Иван Антонович (Иван VI), правнук Ивана V (брата Петра I). Затем его сместили, и на престол взошла дочь Петра I Елизавета.

Анна, умирая, оставила себе преемника: сына-младенца своей племянницы Анны Леопольдовны, которая была замужем за немецким принцем Антоном-Ульрихом Брауншвейгским. Но регентом, т.е. фактическим правителем до достижения совершеннолетия царя, должен был быть все тот же ненавистный Бирон. Для дворян, с нетерпением ждавших ухода временщика, это было невыносимо. Не помогло даже то, что Бирон начал свое правление милостями: отменил ряд смертных приговоров, уменьшил подати и т. д. Возник заговор, душой которого стал другой «немец», фельдмаршал Миних. Бирона арестовали и в апреле 1741 г. навечно сослали в Пелым. Регентшей при царе стала его молодая мать Анна. Но и ей недолго было править. В конце ноября 1741 г. гвардейцы вновь совершили переворот и возвели на престол любимую ими Елизавету (Иван VI Антонович был заточен в крепость). В отличие от матери, Елизавета получила образование, но понимала и сама, что не подготовлена к управлению государством. Это была не особенно далекая женщина, подчас грубая и употребляющая крепкое словцо. Царица очень любила веселье и балы. После ее смерти осталось 15 тысяч (!) платьев, ей принадлежавших. Однако она отличалась и большой набожностью, очень строго соблюдала посты. Во время заговора дала слово никого не казнить смертной казнью и сдержала его. Считают, что она сочеталась тайным браком с Алексеем Разумовским.

Царствование Елизаветы продлилось долго, 20 лет. Она немало сделала для развития русской промышленности и культуры, сильно уменьшила влияние иностранцев при дворе. Ее сменил ее племянник, внук Петра I от его дочери Анны и немецкого герцога голштинского, Петр III. Это был неумный человек. Он отказался от возможности получить выгоды для России в результате побед в тяжелой войне с Пруссией. Вновь усилилось немецкое влияние. В результате гвардия опять совершила переворот и в 1762 г. посадила на престол его жену Екатерину II. В отличие от предыдущих переворотов впервые заговор возник не после смерти царя, а при живом взрослом императоре. Впервые также император был убит.

Петр III считал образцом для себя прусского короля Фридриха II, не признавал ничего русского. Выгоды своего крошечного государства в Германии он ставил выше интересов огромной России. О его развитии свидетельствует тот факт, что одним из его любимых занятий была игра в солдатики. Однажды Екатерина, войдя в его комнату, с ужасом увидела, что он повесил крысу, которая, по его словам, совершила уголовно наказуемое преступление: сожрала головы двух солдат. Свою супругу Петр тиранил и всячески унижал. Последняя же хотя тоже была немкой, но с ранних лет прониклась жизнью России, была гораздо более умной и образованной. Ее любила гвардия. Успевшие отвыкнуть от засилья иноземцев, многие офицеры не могли сдерживать своего негодования новыми порядками. Центром заговора стали братья Орловы. Петр III был свергнут, а позже убит.

^ Внешняя политика страны от Петра I до Екатерины II не отличалась слишком большими достижениями. Однако удалось отстоять петровские завоевания в войне со Швецией и даже несколько отодвинуть северную границу. Усилилось и влияние России на внутренние дела Швеции, где наше правительство постоянно поддерживало одну из партий, которая стояла за мир с Россией. Заметным было влияние и на Польшу, сила которой постоянно уменьшалась из-за своеволия шляхты. В союзе с Австрией в 30-е годы Россия воевала с Турцией. Удалось достичь военных успехов, но территориальных почти не было. Еще больших побед достигли в семилетней европейской войне, в которую наша страна оказалась втянутой, недовольная усилением Пруссии. Особенно выдающийся успех был в 1759 г. в битве под Кунерсдорфом, где граф Петр Салтыков нанес страшное поражение знаменитому Фридриху II. Однако смерть Елизаветы и глупость Петра III лишили Россию плодов побед. Тем не менее международный авторитет страны резко возрос.

^ Русско-турецкие войны второй половины XVIII в.

присоединение Украины и Белоруссии

Гораздо успешнее были войны при Екатерине II. Огромную роль имели две войны с Турцией. Первая шла с 1768 по 1774 г.

Инициатором ее была сама Турция, а поводом послужила внутренняя борьба партий в Польше, в дела которой Россия вмешивалась со времен Петра, главным образом, по поводу избрания удобных ей королей и по вопросу защиты православных. В Польше главной религией было католичество, но, кроме православных, были еще протестанты. За последних вступалась Пруссия. И те и другие назывались диссидентами. В Польше собралась конфедерация панов, которая и подбила Турцию на войну. Крымцы опустошили район, заселенный сербскими выходцами, Новую Сербию.

Русские одержали ряд блестящих побед. Особенно отличился Петр Александрович Румянцев, дважды разбивший многократно превосходящие силы турок и татар при Ларге и Кагуле. Русский флот из Балтики переплыл в Средиземное море и нанес страшное поражение турецкому в Чесменской бухте. Война осложнилась восстанием Пугачева. В 1774 г. был подписан выгодный для России Кючук-Кайнарджийский мир. Были присоединены земли между Бугом и Днестром с побережьем моря, земли до Кубани. Утверждалась свобода русского мореплавания. А главное – Крымское ханство объявлялось не зависимым от Турции. В 1783 г., воспользовавшись внутренними неурядицами в Крыму, Россия присоединила полуостров к себе. Наконец-то было ликвидировано это разбойничье гнездо, из которого в течение веков терзали нашу Родину!

Из-за Крыма началась и вторая война с Турцией (1787–1791 гг.), в которой у России был союзник – Австрия. В этот раз особенно отличился полководец Александр Васильевич Суворов. Он крупно разбил турок при Фокшанах и Рымнике, взял неприступную крепость Измаил. Проявил себя и новый черноморский флот под началом адмирала Федора Ушакова.

Война застала страну врасплох, «беда пошла за бедой: неурожай, дороговизна, болезни в войске; страшная буря разбила новорожденный Севастопольский флот»1. А тут еще напали шведы. Однако они вновь потерпели неудачу. В 1791 г. в Яссах был заключен мир с Турцией: к России отошла еще часть черноморского побережья.

В 70-х, а затем в 90-х годах Россия совместно с Пруссией и Австрией участвовала в так называемых разделах Польши, которых было три. В результате некогда огромное и мощное Польское государство перестало существовать. Оно ослабло из-за того, что польские дворяне-паны совершенно не желали поступиться своими правами в пользу государства, а три хищника-соседа воспользовались слабостью Польши. К России отошли украинские и белорусские земли, а также Литва. Воссоединение с Россией восточнославянских земель с национальной точки зрения имело положительное значение, хотя и на них распространялись общие недостатки царского режима.

Россия, собственно, не стремилась к разделам, поскольку предпочитала иметь слабого соседа буфером между собой и сильными державами. Но Пруссия активно настаивала. Поэтому не принять участия казалось невозможным. Поводом к первому разделу 1772 г. послужила попытка польских дворян и короля воспользоваться русско-турецкой войной. Для второго, в 1793 году, – обращение одной из враждующих партий в Польше за помощью к Екатерине (прием известный). Для третьего – восстание в Польше под руководством Костюшко. Поляки были разбиты, Суворов взял предместье Варшавы, и в 1795 г. Польши не стало.

^ Основные направления внутренней политики в XVIII в.

Государственные и иные реформы

На внутренние дела сильно влияли дворцовые перевороты и борьба придворных партий. Однако, если рассматривать эту политику в общих чертах, то можно выделить следующие направления: 1. Продолжение колонизации огромных просторов. Теперь стали приглашать и иностранцев: сербов, немцев и др. Важнейшим в освоении новых земель было движение на юг после ликвидации Крымского ханства. Земли в Новороссии и Таврии (новых районах) были прекрасные, с обретением безопасности туда пошли переселенцы. Основываются новые города и порты: военный – Севастополь, торговый – Одесса и др. Растет и торговля через Черное море. Идет колонизация Поволжья и Заволжья, чему способствовала исследовательская экспедиция Палласа. Начинают колонизацию и Америки (Аляски), возникает к концу века Русская Америка. 2. Идет процесс расширения прав дворянства, частично купечества и другой верхушки горожан, и одновременно окончательно закрепощаются и лишаются всех гражданских прав крестьяне. Изменяется и положение казачества, которое становится военно-служивым сословием. 3. Продолжается поощрение развития промышленности и торговли, развития кредитных учреждений (банков), улучшения денежного обращения. 4. Происходят реформы в области управления государством. При Екатерине II изменили прежнее деление государства. Вместо больших и неравных по населению губерний было создано 50 губерний с числом жителей от 300 до 400 тысяч, которые делились на уезды от 20 до 30 тыс. человек. Для городов было принято Городовое положение, усовершенствовавшее их самоуправление.

Очень важным было отделение управления от суда (раньше все это совмещалось, вело к большим злоупотреблениям). Теперь суд, кроме того, и сам был разделен на уголовный, гражданский и казенный. Это, а также принятие ряда новых законов улучшило судопроизводство. Важным событием первых лет царствования Екатерины была Комиссия по выработке нового Уложения (вместо принятого еще Алексеем Михайловичем в 1649 г.), по сути, нечто вроде нового Земского собора. Однако нового Уложения не сумели сделать, хотя ряд разработок Комиссии потом воплотили в жизнь.

При Елизавете Петровне были облегчены рекрутские наборы, а также началось генеральное межевание земли. Немало делалось для развития медицины и образования. Еще больше это развивалось при Екатерине. Было начато оспопрививание, введены аптеки, открыто много гимназий и других училищ.

^ Характеристика Екатерины II. Выдающиеся государственные

деятели и полководцы ее царствования. Борьба с инакомыслием

Екатерина II из всех правителей после Петра I была наиболее выдающейся. Недаром она получила почетный титул Великой. Принцесса из захудалого немецкого княжества, она волей судьбы оказалась замужем за наследником русского престола и сумела понять и полюбить новую свою родину.

С 14 лет находясь в России, она хорошо усвоила и русский язык, и русскую культуру и позже много сделала для ее развития. Она писала о России в одном из писем: «...это государство сделало для меня чрезвычайно много, и я думаю, что все мои собственные способности... едва ли достаточны, чтобы я могла расплатиться с ним». Она была образованной и литературно талантливой женщиной, написала много художественных произведений, исследований о законах и управлении государством. Долгое время она поощряла появление журналов и книгоиздательств, но распространение первых революционных идей и книг заставило ее менять курс и рядом указов ввести цензуру.

Как уже говорилось, при Екатерине государство немало делало для развития образования, нравственности, культуры и науки. Такое правление, когда монарх поощряет развитие этих сфер, заботится о добрых нравах и благосостоянии народа, называется просвещенным абсолютизмом. Можно считать, что царствование Екатерины во многом подходит под этот режим, однако ореол просвещенной императрицы портили усиление крепостного права и народные мятежи.

Это была умная и энергичная женщина, хитрая, хорошая актриса. Екатерина отличалась властолюбием, но умела привлекать людей, использовать их дарования, вести себя дипломатично. Здесь она совершенно отличалась от мужа и сына, да и других правителей.

Екатерина вошла в историю и своими любовными увлечениями, которых было множество. Однако эта любвеобильная женщина умела выбирать не просто любовников, а государственных деятелей, которые послужили Отечеству. Среди ее фаворитов особенно выделялся князь Григорий Потемкин, воин, дипломат, организатор. Властный, грубый, но умный и энергичный человек, он брал на себя большие задачи и умел их решать. Пользуясь близостью к императрице, он (и другие, конечно) не забывал о своем кармане, присваивал и воровал государственные средства. В историю он вошел и своими знаменитыми «потемкинскими деревнями», которые нарисовали, вместо того чтобы построить.

Выдающейся фигурой был силач граф Григорий Орлов, вместе с братьями совершивший переворот для Екатерины и долгое время бывший ее фаворитом. Это был воин, дипломат, выполнявший самые тайные поручения императрицы. В 1771 г. он сумел успокоить Москву, в которой начался «чумной бунт», и уменьшить последствия эпидемии. Они тем не менее были огромны: от чумы умерло 100 тыс. человек.

Уже упоминались и выдающиеся полководцы этого времени – П. А. Румянцев, первый кавалер ордена Георгия I степени, получивший титул графа Задунайского. Великим полководцем был А. В. Суворов, не проигравший ни одной битвы. Это был удивительный старик, до конца жизни сохранивший юношескую подвижность. В возрасте 70 лет он вдохновлял воинов своим личным примером при переходе через горы Альпы. Суворов вошел в историю и как военачальник, исключительно веривший в солдат, которых он называл «чудо-богатыри». Он написал и книгу – руководство для командиров – «Наука побеждать».

Покрыл себя славой адмирал Ф. Ф. Ушаков, особенно своим средиземноморским походом в 1798–1800 гг. против французского флота. Он сумел взять почти неприступную военно-морскую крепость на о. Корфу. Ушаков стал применять новые приемы морского боя, принесшие ему успех.

Екатерина II щедро награждала своих приближенных, фаворитов, полководцев и других деятелей, послуживших ей. Широкой рекой лились из казны деньги, драгоценности, давались высокие титулы, почетные звания, большие пенсии. Но особенно характерной была неслыханная по размаху раздача государственных земель с крестьянами, прежде всего во вновь приобретенных землях. За подавление польского восстания Суворову было даровано поместье с 7 тыс. (!) душ крестьян, но были подарки по 13 и более тысяч человек.

Вместе с просвещением в страну пришло и светское инакомыслие (прежнее все было сплошь на религиозной почве). Большое влияние на русских оппозиционеров оказали европейская и североамериканская наука, культура, общественные науки. Важным был и пример борьбы за независимость будущих США.

Среди наиболее известных просвещенных вольнодумцев нужно отметить Н. И. Новикова и А. Н. Радищева. В период Великой французской революции даже стали появляться оппозиционные кружки.

Екатерина строго расправилась с инакомыслящими, которых она считала «опаснее Пугачевского бунта». Был посажен в крепость Новиков, отправлен в ссылку Радищев. С начала французской революции она заняла жесткую позицию. Усилился внутренний режим, так как власти обеспокоились последствиями «вольнодумства», вовремя, по их мнению, не искорененного во Франции. Была введена цензура, запрещено множество литературы.

Французских эмигрантов в России заставили приносить присягу королю, а подозрительных высылали. С Францией после казни короля были прерваны всякие отношения.

Правление павла I

Екатерина не любила единственного своего сына Павла, а он взаимно ненавидел мать. Характером Павел удался в отца и так же любил все немецкое. Это был взбалмошный и деспотичный человек, самодур по характеру. За его подписью выходили как полезные здравые распоряжения, так и совершенно сумасбродные. Петр I был крутой по нраву человек, но не сумасброд. Павел же именно этим и отличался. В то же время в его голове крепко засела мысль о непререкаемости власти монарха, о том, что все остальные его рабы. Он часто унижал дворянскую честь, понятие, уже укореняющееся в высшем обществе, не считался с правами знати. В пику матери помиловал и вернул многих репрессированных при ней, но зато и наказал гораздо больше. Неразумные и нелепые распоряжения в армии, опала многих из аристократии, постоянная боязнь наказаний, ужесточение полицейского произвола – все это вызывало недовольство. Не нравилось и то, что прежний веселый придворный тон стал хмурым. В конце концов возник заговор в пользу старшего сына Павла Александра, и в 1801 году император был задушен.

С приходом к власти Павла активность в отношении революционной Франции еще усилилась. Россия вошла в коалицию с Австрией и другими странами против Франции. Русские войска были направлены в Италию и Швейцарию, а флот – в Средиземное море. Позже для успешного ведения войны из ссылки был вызван Суворов, который и закончил блестяще свою полководческую карьеру Итальянским и Швейцарским походами. Но для пользы России эти походы ничего не давали.

Войну с Францией Павел начал из-за пустякового повода, а потом, обидевшись на Англию, помирился с Наполеоном и собирался напасть на английскую колонию Индию. Но смерть прервала его планы.

1 Соловьев С. М. Общедоступные чтения о русской истории. М, 1992. С. 320.

На особость русской гвардии едва ли не первым обратил внимание один из крупнейших наших историков С. М. Соловьёв: «Не должно забывать, что гвардия заключала в себе лучших людей, которым дороги были интересы страны и народа, и доказательством служит то, что все эти перевороты имели целью благо страны, производились по национальным побуждениям» Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 21.. Под «национальными побуждениями» Соловьёв имел в виду не национальность персон на престоле, а именно интересы страны. Гвардейцы желали видеть у власти в 1740 году вместо немца Бирона полунемку Анну Леопольдовну и немца Антона Брауншвейгского, не говоря уже о немце на три четверти Иоанне Антоновиче. В 1725 году полунемцу Петру Второму гвардия предпочла чистую немку Екатерину Первую. Забегая вперёд, скажем, что следующая гвардейская акция вместо полунемки Анны Леопольдовны вынесла наверх полунемку Елизавету. А в 1762 году полунемца Петра Третьего, внука Петра Первого, гвардия свергла и убила ради чистокровной немки Екатерины Второй. Идеология гвардии с каждым переворотом становилась всё определённее. Когда 25 ноября 1741 года 308 гвардейцев возвели на престол Елизавету, то впервые выступление проходило под чётко сформулированным лозунгом: «Пойдёмте же и будем только думать о том, чтобы сделать наше отечество счастливым, во что бы то ни стало!» Переворот 25 ноября 1741 года похоронил и представление о гвардии как о представительнице исключительно дворянских интересов. Из 308 участников переворота, как выяснил историк Е. В. Анисимов, только 54 человека были из дворян. Остальные представляли весь срез русского общества, включая крестьян.

Разные политические группы интриговали в пользу Елизаветы. Но, как и год назад, решительную инициативу взяла на себя именно гвардия, которую не устраивала застойная медлительность правления Брауншвейгов и отсутствие реформистской динамики. Гвардия раз за разом выбирала того кандидата, который мог, по её представлениям, эффективнее править страной.

Гвардейцы стремительно взрослели политически. И переворот 1762 года, вознёсший на русский трон Екатерину Вторую, не имевшую на него ни малейших прав, был идеологически глубоко подготовлен. Лихие гвардейцы во главе с братьями Орловыми действовали уже не сами по себе, а в союзе с идеологами Никитой Паниным, княгиней Дашковой. Это уже был не дворцовый переворот, а столичная революция, предвосхитившая мятеж декабристов.

Логика исторического процесса поставила русскую гвардию на то место, которое оставалось вакантным после упразднения первым императором земских соборов и любого рода представительных учреждений. На их место встал «гвардейский парламент», сам принимающий решения и сам же их реализующий во благо страны, как он это благо понимал.

Политическая роль русской гвардии закончилась разгромом её авангарда на Сенатской площади 14 декабря 1825 года -- возле монумента её создателю. И это было прологом крушения империи.